«ОН ГОВОРИЛ, ЧТО ПРОСТО ЕДЕТ НА ВАХТУ»
23-летнего казахстанца Ерболата Ордабаева выдали Москве в числе 246 воевавших на стороне России и попавших в украинский плен солдат. Обмен по формуле «246 на 246» провели в середине апреля. Но с тех пор о нем, как и о другом переданном России гражданине Казахстана, Шерхане Егамбердиеве, информации нет.
Родственники Ордабаева говорят, что на связь он не выходил. Его мать Айзада отказалась беседовать с Азаттык Азия, сославшись на плохое самочувствие после перенесенной операции.
Двоюродная сестра, попросившая не указывать ее имя, рассказала, что Ерболат был кормильцем семьи — матери и младшей сестры. Вернувшись из армии после срочной службы, он не нашел работу в родном Лисаковске и принял решение уехать в Россию вахтовиком.
— Рассказывал, что у него мама больна, тетя Айзада. У нее проблемы со спиной, нужны были деньги. Мать одна их тянула в свое время, теперь он хотел помочь как-то, — говорит родственница. — Он трудолюбивый, заботливый. Если что-то надо было, всегда на помощь приходил.
В лисаковской школе, где учился Ордабаев, его вспоминают как ученика средней успеваемости, но исполнительного и дисциплинированного. «Ерболат участвовал в различных школьных мероприятиях, демонстрируя свою способность работать в коллективе, — говорится в характеристике. — Он легко находил общий язык с окружающими. Проявлял уважение к старшим, учителям и сверстникам. У него развиты такие качества, как чувство долга, добропорядочность и ответственность».
Многие молодые люди в Лисаковске после окончания школы стремятся уехать, объясняет родственница Ордабаева. Когда-то этот моногород в Костанайской области, построенный у железорудного месторождения, процветал, но после распада СССР пришел в упадок. Сейчас Лисаковск с населением менее 40 тысяч человек называют городом стариков и вахтовиков: пожилые существуют на пенсию, молодежь отправляется искать работу в другие места — как правило, в Россию.
— Оттуда приезжают с рублями, переводят в тенге. Денег побольше на руках, чем если работать в Лисаковске, — говорит двоюродная сестра Ордабаева.
В аккаунте Ерболата в Instagram’е опубликовано фото из Усть-Кута в Иркутской области России. В объявлениях о трудоустройстве можно найти десятки вакансий в этом сибирском городе — там действует нефтяная компания, речной порт, предприятия лесной промышленности.
Где именно работал казахстанец, его родственница не знает. Ей также неизвестно, когда он подписал контракт с российским Минобороны и отправился на войну.
— Он не говорил, что поедет воевать. Говорил, что просто едет на вахту в Россию. В последний раз я с ним по видеозвонку разговаривала. Холода были. Не вспомню, какой месяц. Может, октябрь, — рассказывает родственница Ордабаева. — Он был в военной форме. Я еще спросила удивленно: «Где ты?» «Ой, я на курсы хожу», — выкрутился как-то. Я тогда не придала этому значения. Потом связь резко прервалась и все.
О том, что Ордабаев отправился воевать и попал в плен, его двоюродная сестра узнала в начале апреля, посмотрев опубликованное на youtube-канале украинского журналиста Владимира Золкина видеоинтервью. Он беседовал с тремя этническими казахами, воевавшими на стороне России, — двумя казахстанцами и выходцем из Оренбуржья. Их имена не назывались. Сестра сразу узнала в одном из пленных Ерболата.
— Была в шоке. Растерялась. Заплакала, — вспоминает она первые эмоции после просмотра видео. — Мысли были: «Дурак, куда ты поехал»...В интервью Золкину Ордабаев говорит, что попал в плен через двое суток после прибытия на передовую. Он утверждает, что бежал после бомбежки и оказался на позициях украинских сил.
Золкин на видео звонит матери казахстанца. Айзада Ордабаева говорит, что не знала о планах сына пойти на войну, иначе, по ее признанию, она бы его не отпустила.
24 апреля украинский проект «Хочу жить», реализуемый Координационным штабом по вопросам обращения с военнопленными, опубликовал другое интервью с теми же тремя казахами, которые представляются своими именами (все трое к тому времени уже были переданы российской стороне).
20-летний казахстанец Шерхан Егамбердиев рассказывает в этом видео, что попал на фронт, пытаясь избежать колонии. Сообщает, что поехал прошлым летом с друзьями отдохнуть в Россию, там, по его словам, они «начудили» и были задержаны полицией за нападение с кражей.
Правозащитники, занимающиеся вопросами миграции в России и правами трудовых мигрантов, с 2022 года говорят, что выходцев из Центральной Азии активно вербуют на войну. За ними охотятся не только на промышленных предприятиях или цехах, где они трудятся, убеждая подписать контракт, но и в называемых депортационных центрах и местах заключения.
«ЭТО НЕ ТВОЯ СТРАНА, НЕЧЕГО ЗА НЕЕ ВОЕВАТЬ»
21-летнего казахстанца Кирилла Нысанбаева, земляка Ерболата Ордабаева, тоже позвали в Россию поработать вахтовым методом, рассказывает его сестра-близнец Камилла. Отслужив срочником, Кирилл вернулся домой и устроился охранником в Рудном, другом моногороде в Костанайской области, также построенном в советский период рядом с месторождением железной руды. Вскоре организация, в которой он трудился, закрылась, Кирилл остался без работы и стал изучать возможности трудоустройства в России.
— В Рудном низкие зарплаты. 80 тысяч тенге. Если повезет — то 200 с чем-то тысяч. Там ему обещали 100 тысяч рублей, — говорит Камилла. — Он планировал заработать: «Два-три месяца поезжу, куплю машину, квартиру, отучусь и потом пойду работать в школе физруком».
В ноябре 2023 года Нысанбаев уехал в Екатеринбург по приглашению промышленного предприятия. Позже рассказал семье, что перевелся на другую работу, в Челябинск. Затем родные начали получать все более тревожные сообщения.
— В один момент он сказал, что его забрали как нелегала и держат в пункте временного содержания. И что был суд, надо заплатить штраф. Мама скинула ему денег на штраф, он заплатил. Я спрашивала, когда его отпустят. Он отвечал, что не говорят точно. Прошел месяц, еще один, потом еще... — рассказывает Камилла.
Во время звонков домой из Челябинска брат говорил, что в депортационном центре ему настойчиво предлагают заключить контракт с министерством обороны. Родные просили его этого не делать.
Позже Кирилл сообщил сестре, что его собираются привлечь теперь уже к уголовной ответственности по некоему делу о разбое. Он отрицал причастность, но полицейские заявили, что Нысанбаев «похож» на человека, который, по описанию пострадавшего, напал на него и ограбил.
— Он рассказывал, что его за решеткой избивают, заставляют подписать контракт, — вспоминает Камилла. — Я говорила: «Перетерпи, тебя не будут 10 лет мучить, вернешься домой». Видимо, не вытерпел. Подписал контракт и уехал. Кирилл мягкий, добрый. То, что его обвиняли в разбое, это нелепо.
В начале 2024-го рудничанин оказался в «учебке», после — на передовой. В марте прошлого года он по видеозвонку сказал Камилле о полученном ранении. Пули попали в ноги, прошли насквозь. После восстановления его вновь отправили на передовую.
— Я ему говорила: «Вернись домой». Он говорил: «Меня посадят». Я говорю: «Ничего страшного, зато ты будешь живым. А если тебя застрелят, тебя никто не заберет, ты будешь там лежать». «Да нет, я не умру...» Спрашиваю: «Откуда ты знаешь? Ты же не бессмертный! И это не твоя страна, нечего тебе за нее воевать», — пересказывает разговор с братом Камилла.
В каком регионе Украины воевал брат, Камилла не знает. Кирилл, по ее словам, отказывался говорить, к какой части прикреплен, и не оставил семье никаких контактов на случай, если перестанет выходить на связь.
— 2 марта мы списывались с ним в Telegram’е. Он отправил «кружочек», как они убегали от дронов. После этого не выходил на связь, — продолжает Камилла. — 7 марта, как показывает телефон, он был в сети, но ничего не писал. Я ему пишу, он не отвечает.
Камилла говорит, что выходила на российское посольство в Казахстане, но не получила помощи. Она искала брата в списках военнопленных и погибших. Не нашла.
ЗАЧЕМ КАЗАХСТАНЦЫ ЕДУТ НА ВОЙНУ?
Сколько казахстанцев сражается в Украине — неизвестно. В начале апреля украинский проект «Хочу жить» опубликовал список граждан Казахстана, воевавших или воюющих на стороне России. В нем 661 фамилия. На конец 2024 года, по информации проекта, не менее 78 считались погибшими.
Позже «Хочу жить» выложил списки кыргызстанцев и таджикистанцев, вступивших в российскую армию. В первом — 360 человек, во втором — 931.
По информации авторов проекта, граждан стран Центральной Азии в российскую армию вербуют в основном обманом, обещанием высоких выплат или угрозами.
«Одним предлагают работу в охране какого либо предприятия, другим обещают огромные денежные вознаграждения в виде ежемесячного денежного довольствия и гражданство РФ, третьим угрожают тюрьмой или депортацией. Итог для всех один», — отмечает проект.
В действительности в рядах российской армии сражается, вероятно, в разы больше выходцев из Центральной Азии, полагает украинский военкор Дмитрий Карпенко.
— 660 казахов — это два полноценных батальона. Еще столько же не установлено, думаю. Итого мы имеем полк граждан Казахстана, которые воюют против наших сил обороны, защищающих свою землю, — отмечает Карпенко. — Хорошо это или плохо? Думаю, нашим защитникам было бы проще, если бы вместо полка казахов был бы полк срочников или заключенных. Они менее подготовлены, потому что у человека, который посидел в российской тюрьме, куча болячек — гепатит, туберкулез и прочее. Это не ваши студенты института или техникума, молодые и здоровые.
Казахстанский журналист Лукпан Ахмедьяров, автор youtube-канала «Просто журналистика», который освещает политические события, недавно написал, что группа жителей западных регионов Казахстана отправилась в Россию на работу в «колбасный цех», но столкнулась с обманом. По словам родственницы одного из уехавших, по прибытии их под угрозами принуждали подписать контракт на военную службу (Вскоре после этой публикации Ахмедьярова вызвали на допрос — полиция возбудила дело о «распространении заведомо ложной информации», журналист проходит свидетелем с правом на защиту; детали не разглашаются).
Ахмедьяров, изучающий проблему вербовки казахстанцев, говорит, что в первой волне, сразу после начала полномасштабного вторжения, на фронт уезжали «идейные», то есть годами смотревшие российские телеканалы и впитавшие нарративы пропаганды. В следующей волне, считает журналист, оказались те, кого завлекли выплаты, которые обещает российское министерство обороны.
— Это тоже люди, которые сидели перед телевизором долгие годы, смотрели российские каналы, были подвержены пропаганде. Они разделяли эту риторику, но у них не было стимула. Когда он появился, в виде денег, они подняли задницу с дивана и поехали на войну. Нынешняя волна — третья. Люди, которых принуждают. Большая часть едет на заработки по вполне мирным профессиям в Россию — как в тот злополучный колбасный цех, а там их принуждают подписывать контракты с Минобороны. Либо это люди, которые подвергаются в России уголовному преследованию за очевидные или неочевидные преступления. Их тоже обрабатывают так, что они оказываются на фронте.
Ахмедьяров считает, что среди отправляющихся на войну казахстанцев практически нет финансово благополучных людей.
— Старая истина: нищета и невежество — две сестры, которые ходят, взявшись за руки. Социальная неустроенность, отсутствие заработков, пребывание в перманентном безденежье — это причины, по которым едут воевать. Когда люди заняты выживанием и не интересуются другими вопросами, они оказываются в плену дезинформации и пропаганды, потому что не умеют фильтровать информацию, у них нет даже времени на это, — считает журналист.
Бюро экспресс-мониторинга общественного мнения DEMOSCOPE в феврале 2025-го опубликовало выводы проведенного опроса: 27,8 процента казахстанцев оправдывают начатую Россией войну и воспринимают ее, «воспроизводя наиболее популярные тезисы роспропаганды». По мнению социологов бюро, это «свидетельствует об уязвимости информационного пространства Казахстана, в котором продолжает активно присутствовать российский, в том числе пропагандистский контент, стабильно влияющий на определенный сегмент аудитории».
Российские федеральные телеканалы вещают в Казахстане беспрепятственно. Они включены в пакеты кабельного ТВ и доступны через спутниковые тарелки. В стране работают представительства российских новостных агентств. Все эти медиа транслируют точку зрения Кремля и называют войну «специальной военной операцией». Например, Sputnik Казахстан в прошлом году публиковал материалы, героизирующие уроженца Казахстана с позывным «Санакчи», в которых воюющий на стороне России мужчина предстает в образе борца с украинским «фашизмом».
На эти публикации обратил внимание журналист Ахмедьяров, с подачи которого в Казнете стали обсуждать контент Sputnik’а. Министр культуры и информации Аида Балаева в ответ на реакцию общества заявила, что не знала об этих материалах, и пообещала провести проверку.
В российских соцсетях «Одноклассники» и «ВКонтакте» доступна масса объявлений, призывающих казахстанцев воевать на стороне Москвы.
Государственные органы Казахстана не дают однозначных ответов, почему такая реклама остается доступной на территории страны.
На прошлой неделе заместитель генерального прокурора Галымжан Койгелдиев в кулуарах парламента сказал, что «такого в соцсетях лично не видел», но пообещал изучить объявления. Журналисты спросили его, знает ли он об информации, что граждан Казахстана обманом заманивают в Россию, где заставляют подписывать военные контракты.
«Давайте разберемся. Дайте нам время, мы обязательно изучим этот вопрос. Защита прав наших граждан, которые находятся за рубежом, — прерогатива МИДа. Я уверен, что они знают про эту ситуацию — и сейчас планируют определённые мероприятия», — ответил Койгелдиев.
После публикации списка воюющих на стороне России казахстанцев в министерстве иностранных дел заявили Азаттык Азия, что вопрос участия граждан в конфликтах за рубежом — «в компетенции КНБ Казахстана».
Комитет нацбезопасности ранее сообщал о десятках возбужденных дел по фактам участия казахстанцев в войне в Украине. Подробности расследований спецслужба практически никогда не приводила. В распространенном в феврале сообщении КНБ говорится о посмертном преследовании двух непоименованных жителей Усть-Каменогорска. Они сражались в Донбассе в составе российских войск и погибли там. Суд прекратил дело связи с их смертью.
О пресечении каналов вербовки казахстанские власти не сообщали.
— Я больше чем уверен, что они знают истинные масштабы вербовки. Если не в точных параметрах, то в близких к точным. Погранслужба подчиняется КНБ, все цифры стекаются к ним, — комментирует Лукпан Ахмедьяров. — Почему вяло реагируют? У меня версия только одна: не хотят портить отношения с Кремлем, который достаточно прозрачно дает понять, что российская армия нуждается в «пушечном мясе».
ЧТО ЖДЕТ БЫВШИХ ПЛЕННЫХ?
Ерболат Ордабаев и Шерхан Егамбердиев — вероятно, первые казахстанцы, переданные Москве в рамках обмена пленными. Ранее появлялась информация о других гражданах стран Центральной Азии. В июле 2024-го сообщалось о передаче российской стороне пленного кыргызстанца Алишера Турсунова. В рамках предпасхального обмена вместе с двумя казахстанцами, по данным российской организации «Наш выход», был выдан гражданин Таджикистана Махматкарим Саидов.
Что ждет людей, оказавшихся в России после украинского плена? Дмитрий Карпенко, не раз снимавший такие обмены и поддерживающий связь с некоторыми из возвращенных Москве, говорит, что они попадают в воинскую часть Федеральной службы безопасности в подмосковном Подольске.
— В зависимости от того, что это за пленный — зэк, контрактник, мобилизованный, «трехсотый» (получивший ранение. — Ред.), офицер — с ними работают от двух до четырех недель сотрудники ФСБ. Потом за ними приезжают из части, где они проходили службу по контракту. Как правило, это замполит. Он забирает их и возвращает в пункт дислокации в зону «СВО». И они идут опять на войну, — объясняет Карпенко.
На вопрос Азаттык Азия, могут ли бывшие пленные сбежать, он отвечает отрицательно.
— Они конвоируются. Из части ФСБ сбежать невозможно. Они там под охраной. По факту находятся как под арестом, — говорит украинский журналист.
После размещения видео с тремя казахами на канале журналиста Золкина министерство внутренних дел Казахстана распространило сообщение, в котором напомнило об уголовной ответственности за участие в вооруженных конфликтах за рубежом и наемничество. Затем казахстанские дипломаты в Украине, временный поверенный Ермек Катренов и консул Бауржан Бегалимов, ходили на встречу с представителями координационного штаба по вопросам обращения с военнопленными. Проект «Хочу жить», сообщал, что инициатива исходила от казахстанской стороны, которая также заверила, что «официальная Астана будет следить за дальнейшим расследованием дел в отношении наемников и проводить соответствующую информационную работу среди своих граждан».
Имеют ли власти Казахстана отношение к обмену Ордабаева и Егамбердиева — неизвестно.
Редакция Азаттык Азия 25 апреля направила несколько вопросов официальному представителю МИД Казахстана Айбеку Смадиярову. Редакция интересовалась, будет ли Астана требовать выдачи казахстанцев, возвращенных из украинского плена, есть ли у министерства сведения о числе воюющих в Украине и остающихся там в плену граждан. Ответы на момент публикации не поступили.
— Если бы Казахстан хотел забрать своих граждан из украинского плена, я думаю, он мог бы. С учетом того, что недавно двоих обменяли на наших защитников, скорее всего, дипломатического вмешательства [Астаны] не произошло, — рассуждает Карпенко. — Мне как журналисту очень интересно, что с ними будет дальше. Осудит ли Казахстан своих граждан, запросит он экстрадицию к себе? Заберете вы этих граждан или не заберете? По этим двум обменянным будет видна позиция Казахстана — будет это молчаливое согласие, «ну ладно воюют и воюют», или что-то другое.
КОММЕНТАРИИ